«Брати»: Історія ненависті на розфарбованому картоні

Брати. Остання сповідь

Режиссёр: Виктория Трофименко
В ролях: Наталья Половинка, Олег Мосийчук, Виктор Демерташ, Вероника Шостак, Николай Береза, Роман Луцкий, Орест Ягиш, Юрий Денисенков
Жанр: драма
Страна: Украина

Аншлаг в столичном кинотеатре "Киев" на показе, предварявшем выход "Братів" в широкий прокат, продемонстрировал, что интерес отечественных киноманов к ленте Виктории Трофименко нисколько не угас за год, прошедший с её украинской премьеры.

На ту премьеру, состоявшуюся в рамках конкурсной программы прошлогодней "Молодости" в том же Красном зале "Киева", многие сумели прорваться, пустив в ход не только аккредитационные бейджики и связи в фестивальных кругах, но и локти.

Тогда мнение представителей фестиваля и Держкино, выразивших уверенность, что лента "войдёт в сокровищницу не только украинского, но и мирового кинематографа", не нашла отклика у членов жюри, оставивших "Братів" без наград.

Зрители также разделились в своих оценках. При этом мало кто был склонен отрицать самобытность ленты, её значимость для отечественного кинопроцесса.

Между тем, выход "Братів" в прокат раз за разом откладывался, становясь всё менее вероятным, что подтверждало неприспособленность украинской дистрибьюторской системы для работы с по-настоящему незаурядными картинами.

Лишь недавно образованный, но деятельный и дерзновенный "86 PROKAT" - подразделение фестиваля "86" - сумел представить ленту на суд широкому зрителю.

Вслед за литературным первоисточником, романом шведского писателя Торгни Линдгрена "Шмелиный мёд", картина Виктории Трофименко рассказывает, как не слишком успешная писательница, старая дева за сорок, работающая над книгой о Святом Христофоре, приезжает в небольшой городок прочесть лекцию о юродивых.

Остановившись на ночлег в крошечном горном хуторе, она застревает там из-за снегопада. Хутор состоит из двух крестьянских хозяйств. Она живёт у старика, умирающего от рака, а соседний дом принадлежит его брату, который находится в не менее плачевном состоянии из-за больного сердца. Каждый мобилизовал все физические и душевные силы, чтобы прожить подольше – и пережить брата. Они страстно ненавидят друг друга.

Героиня, словно Фортинбрас, становится свидетелем финала старой драмы, маленькой, но ожесточённой войны, разворачивающейся на краю света, вдали от посторонних глаз.

Действие фильма перенесено из шведского высокогорья в Карпаты, в гуцульский антураж, весьма выразительный и в общем вполне достоверный. Впрочем, фильм с его тщательно выстроенными кадрами, речевой аффектацией и пронзительным музыкальным сопровождением столь подчёркнуто декоративен, что временами всё-таки кажется, что в качестве фруктов тебе предложили отведать раскрашенный картон.

Приметы времени вроде советских газет и сообщений о высадке американцев на Луне практически не заметны и не играют никакой роли. Этой внеисторичностью подчёркивается притчевый характер ленты, заданный уже тем, что враждующие стороны являются братьями. При этом фильм посвящён не Каину и Авелю, а двум Каинам, завистливым, эгоцентричным и лишённым цельности характера.

Вражда – естественным образом смешанная с любовью, – привязывает их друг к другу не меньше, чем кровные узы. Как писал датский писатель Ханс Кирк, "можно ненавидеть человека так глубоко, что он становится как бы частью тебя самого".

Героев, похоже, совершенно не интересует окружающий мир, они живут исключительно друг для друга, хотя и рады присутствию гостьи, что ходит из одного дома в другой, расчищая от снега дорожку между ними и тем самым словно восстанавливая связь между братьями, которых и самих вот-вот погребёт под снегом забвения.

В историях, которые старики поочерёдно рассказывают писательнице, братская ненависть-любовь-соперничество сплетается с супружеской изменой и сложными взаимоотношениями родителей и детей (точнее, отцов и сына, которого имеет основания считать родным каждый из братьев).

Все эти вечные темы пронизаны признаками безумия – так, выясняется, что один из героев не просто спал с женой другого, но и делал ей ножом на бедре надрезы, отмечая каждый половой акт, а второй посылает брату в качестве подарка задушенного кота, принадлежавшего обоим.

Соответственно, интерес героини, которая осталась на хуторе, даже получив возможность уехать, к этим людям и их вражде также выглядит не вполне здоровым.

Писательницу можно было бы принять за этакого посланника небес, ангела смерти,однако она не просто ухаживает за двумя стариками, не просто пытается примирить их и подготовить к уходу в лучший мир. Она также вязнет в их конфликте, расспрашивает о самых интимных вещах, узнаёт о самом больном и гнусном, не выказывая осуждения.

Более того, постепенно она утрачивает собственную личность, идентифицируясь с их общей возлюбленной, очевидно, стремясь сменить своё одиночество даже на столь трагический опыт семейной жизни.

Но при всех этих образах душевных расстройств в происходящем не чувствуется психологической обусловленности. Авторы картины пытаются создать возвышенную трагедию, не справляясь с приземлённой драмой характеров.

Герои кажутся не живыми людьми, а персонажами-функциями, в поступках которых прослеживается не влияние болезненных и неодолимых страстей, а воля сценариста и постановщика, помещающего их в самые вычурные, неестественные ситуации. Поэтому повествование, какие бы несчастья не происходили в кадре, не вызывает сопереживания.

При всей искусственности сюжета в событиях фильма очень трудно (особенно зрителям, не читавшим роман) уловить логическую последовательность – как продемонстрировало состоявшееся ещё после показа на "Молодости" обсуждение, о некоторых ключевых эпизодах аудитория получила весьма смутное представление.

Виной этому стало и отсутствие внятной мотивировки поступков героев, и довольно неуклюжее тасование настоящего с прошлым, и намеренная невразумительность реплик, переведённых на гуцульский диалект (к счастью, для прокатной версии были сделаны субтитры), а также неспособность создателей картины добиться самого поверхностного правдоподобия.

К примеру, в сценах, разворачивающихся в прошлом, трудно ощутить течение времени, поскольку десятилетия никак не сказываются на внешности юной спутницы братьев, хотя у них самих появляется всё больше седых волос в накладных бородах.

Сами же они в молодые годы показаны людьми столь невыразительными, что многие зрители не могли понять, кто из них муж, а кто – любовник (как заметила моя коллега, адюльтер может тем и объясняться, что бедняжке никак не удавалось отличить мужа от его брата). Изрядную неразбериху вносит и появляющийся в самых неожиданных местах Святой Христофор, предстающий туманной поэтической абстракцией, не имеющей отношения к сюжету.

Стоит отметить, что буквальное следование тексту Линдгрена (при отсутствии отстранённой и ироничной тональности первоисточника, которая сменилась характерным для отечественного кино патетическим лиризмом и заунывной серьёзностью) зачастую не только не добавляет ясности, но, напротив, вызывает у публики недоумение.

А порой – и приступы непроизвольного веселья, вроде эпизода, в котором супружеские проблемы одного из братьев поясняются его пристрастием к сладкому и категорическому отрицанию соли и мяса, что совершенно нестерпимо для его жены, не представляющей своей жизни без сала

Выгодно отличаясь от многих отечественных лент высоким техническим уровнем исполнения, достойной работой оператора и художников, колоритной фактурой крестьянского быта, фильм Виктории Трофименко в конечном счёте оказывается набором надуманных, безжизненных символов.

Это торжество условности не может претендовать на убедительность ни как история простого личного несчастья, ни как исследование бездн, которые человеческий род таит в своём коллективном бессознательном.

Оценка фильма 3 из 5